«Шведская спичка» в Театре Наций

Культура

Так неизменно советуют французы, чтобы помочь найти выход из сложной ситуации. И почти никогда не ошибаются. Особенно если речь идет о таких нешуточных перипетиях, в какие попадают действующие лица классического рассказа А. П. Чехова «Шведская спичка».

Впрочем, знаменитая поговорка вспоминается в данном случае не только в связи с предлагаемыми обстоятельствами чеховской истории. Потому что частичка Франции сама по себе присутствует в пространстве спектакля Никиты Гриншпуна.

К примеру, для музыкального вступления к нему выбраны начальные аккорды легендарной мелодии Ж. Косма «Опавшие листья». К тому же служанка Акулька, о которой упоминается в тексте, по аналогии с героиней Э. Золя имеет прозвище Нана. А любовная записка к жене следователя Чубикова и вовсе подписана романтическим именем Мишель.

Последнее обстоятельство Гриншпун привнес в сюжет своего спектакля из чеховского же рассказа «Супруга», в связке непосредственно со «Шведской спичкой» образующего оригинальную композицию, названную режиссером (а по совместительству и автором инсценировки) «фарсом-детективом».

Соответствующие компоненты в абсолютно равных пропорциях действительно присутствуют в спектакле, который периодически напоминает лихой капустник, что, кстати, вполне естественно. Ведь подготовлен он силами недавних выпускников РАТИ, еще не успевших растерять здоровой энергетики, и наверняка одержимых желанием еще раз, впервые после дипломного спектакля «Снегири» (с этого сезона тоже вошедшего в репертуар Театра Наций) заявить о себе как о команде незаурядных индивидуальностей.

Воспитанники мастерской Олега Кудряшова и впрямь отмечены многими талантами. В том числе пластической выразительностью, отличными вокальными данными, профессиональным владением различными музыкальными инструментами, благодаря чему в спектакле даже появляется скромный оркестрик.

Он, этот оркестрик, становится важной составляющей театрального действа, придающий ему необычный, слегка концертный, изысканно-ироничный шарм. Условны и декорации Ксении Шимановской, использующей в оформлении задника и кулис фрагменты шедевров европейской живописи.

Словом, все здесь располагает к сугубо игровой стихии, где актерам совсем необязательно демонстрировать искусство перевоплощения (тем более что едва ли не каждому исполнителю достается несколько ролей, и при этом он должен говорить о своем герое в третьем лице). Достаточно лишь при помощи ярких деталей костюмов и грима, а также верных характерных штрихов попробовать набросать точные портреты персонажей спектакля.

А среди них оказываются не только люди, но и лошади, на которых Чубиков (Евгений Ткачук) и его помощник Дюковский (Роман Шаляпин) — тот самый, что строит всю интригу вокруг элементарной шведской спички, — совершают вояж к очередному подозреваемому по делу о преступлении, совершенном против некоего Марка Ивановича Кляузова. Момент, когда Елена Лабутина (сестра Кляузова), Артем Тульчинский (Псеков и музыкант) и Павел Акимкин (Кляузова, Николашка, Степан, Данилка, музыкант) встают на четвереньки, имитируя бег запряженной лошадиной «тройки», а сзади, сидя на столе, словно на козлах, мерно покачиваются Чубиков и Дюковский, вызывает настоящий восторг публики.

Зал, к слову сказать, вообще чрезвычайно тепло принимает этот спектакль. Зрителям явно приходятся по сердцу та отвага, с которой существуют на сцене вчерашние студенты, мягкий юмор и чувство меры.

Они, конечно же, нас развлекают. Но не забывают и о привычной для россиянина минорной, человеческой интонации (все-таки и обманутый супругой Чубиков, и Кляузов при всем ощущении собственной внутренней значимости — лишь игрушки в руках предприимчивых, чересчур страстных особ, вследствие чего нуждаются не в осмеянии, а в сочувствии), и о столь дефицитной сегодня сценической культуре. Хорошо бы им удалось благополучно миновать все соблазны нынешнего времени и как можно дольше сохранять эти ценные качества.

Майя Фолкинштейн, 11.10.2007