Ольга Фукс, 12.05.2006

ВМ

Украинский бунтарь Андрiй Жолдак не показывал в Москве ничего со времен «Одного дня Ивана Денисовича», который получил гневную отповедь Солженицына. Нельзя сказать, что с «Федрой» режиссер обошелся бережно, но Расин и Сенека в суд на него точно не подадут.

Федра в сочинении Жолдака не просто Федра, а вообразившая себя Федрой пациентка психиатрической лечебницы «Золотой колос» Вера Ивановна Павлова (Мария Миронова), жена товарища Павлова (он же Тезей, Владимир Большов) – крупного партийного босса, в котором легко проступают черты криминального «преемника».

В лечебнице она находит своего «Ипполита» – умственно отсталого Мальчика (Евгений Ткачук), которого балует весь медперсонал, но даже не удосуживается дать ему имя.

Как и Ипполит, Мальчик платит по счетам, предъявленным Тезеем-Павловым, и гибнет мученической смертью. Правда, в отличие от расиновского безвинного героя, Ипполит Жолдака с готовностью откликается на призыв Федры. Сцена, где они ловят губами сигаретный дым (дыхание) друг друга при свете неоновых лампочек – эротичнее, чем весь показанный секс вместе взятый. В общем, «Я не увижу знаменитой «Федры» в старинном многоярусном театре...» Фамилия Павлов сразу тянет за собой одну ассоциативную ниточку: в качестве эпиграфа публику долго искушают кадрами, где через подопытных мышей пропускают ток. «Да хватит уже!» – восклицает одна сердобольная зрительница.

Спектакль Жолдака вообще держится скорее на ассоциациях, нежели на логических связях. Лечение электрошоком и стеклянные двери заставляют вспомнить «Полет над гнездом кукушки». Направленный против мужа пистолет в руках Веры Ивановны – «Ассу». Сам миф, опрокинутый в современность, – «Кентавра» Апдайка. Погоня Павлова за Мальчиком по закоулкам «Золотого колоса» – всех «Ментов» сразу. Приснившиеся кому-то гипертрофированные нос, глаз, ухо и рот – наваждения Сальвадора Дали. Жалость, замешанная на жестокости, которую вызывает Вера Ивановна, – «Трамвай «Желание», увозящий в психушку аристократку Бланш.

Спектакль то топчется по замкнутому кругу, то взрывается восторженным ревом рок-концерта, то нежно вальсирует. Порой ловишь себя на мысли, что Жолдак поставил самую мелодраматичную мелодраму – то есть абсолютно непривычный для себя жанр.

Впрочем, несколько актерских работ вполне оправдывают эту многослойную и полную излишеств постройку. Михаил Янушкевич, доктор лечебницы.

Тертый калач советской системы, сердобольный и безжалостный одновременно. Закомплексованный мужчина, который вдруг жадно, торопливо, безвкусно завалит на мокрый песок свою престижную пациентку, чтобы потом сгорать от стыда.

Владимир Большов – ПавловТезей. Маньяк-убийца с отеческой беспомощностью перед дочками, которые просятся к маме. Большов отлично играет и ласковую одержимость убийцы, и озверелость убийцы, и то, как человек медленно, точно скупыми глотками, впускает убийство в свое сознание.

И, наконец, Мария Миронова – Федра, Вера Ивановна. Казалось, никогда она еще не была так похожа на своего отца, причем того Андрея Миронова, которого мы все страшно недополучили. Того, кто сыграл в «Моем друге Иване Лапшине». Нынешнее время добавило в ее голос грубость и сталь. Но ее утонченный ретросилуэт и умение играть на разрыв аорты ясно доказывают, что связь времен все же не рвется. Даже в работах сотрясателя основ Андрiя Жолдака.