Текст: Ольга Галицкая

Евгений Ткачук любимец фестиваля «Окно в Европу». В 2013 году его роль в ошеломившем всех «Зимнем пути» Сергея Тарамаева и Любови Львовой стала сенсацией.

В Выборге же состоялась премьера его режиссерского дебюта «Бесы», а прошлым летом Ткачук побывал членом большого жюри.

Юбилейное «Окно в Европу» представило в конкурсных программах сразу три фильма с его участием. Но все заботы и волнения Евгения сегодня в первую очередь связаны с созданным им конным театром, а потом уже с кинематографом. Поэтому наш разговор начался с «ВелесО».

Ольга Галицкая: Женя, где обосновался ваш театр?

Евгений Ткачук: Под Всеволожском, это 30 км от Санкт-Петербурга по Дороге жизни. Нас там приютили, предоставили некое пространство. Хорошее, но его надо было обустроить. Дали место на куче мусора, мы его расчистили. Время от времени земля выдавливает на поверхность мусор, который там хранился лет сто, наверное, мы опять его убираем.

О. Г.: Там свалка была?

Е. Т.: Ну да. Зато мы нашли подходящее помещение, площадью 72 метра, высоченные потолки 8 метров. Разделили на два этажа — вверху зал для репетиций, внизу сделали конюшню. Вокруг всю мусорку убрали. Поставили манеж, создали такую волшебную территорию, где кони, голуби, собачки, кошки и всем хорошо.

О. Г.: Вы в Москве играете в Театре Наций, ваш конный театр под Петербургом. А где живете?

Е. Т.: В Санкт-Петербурге, в получасе езды до театра «ВелесО». Очень удобно. Порою в городе по два часа приходится добираться до нужного места, а здесь от Ладожского вокзала — полчаса на машине по свободной трассе.

О. Г.: Сколько вас там людей, коней, голубей?

Е. Т.: Сейчас у нас три жеребца и один пони-жеребец. Шестнадцать голубей. Еще есть собака Велипсина, кошка Шива. Вот такая компания. Что касается людей, то у нас работают конюх, коневод, еще есть тренер, артисты, строители: всего восемнадцать человек. Спектакль пока один «Осторожно Гулливер». Это такая природная история, мы играем на открытом воздухе, мне важно, чтобы погружение зрителей было абсолютным. Поэтому многое из того, что написано у Свифта, приближено к нашим дням. Играем до конца лета каждую пятницу и субботу.

Хорошее отношение к лошадям

О. Г.: Откуда у вас такая страсть к лошадям? После роли казака Григория Мелехова?

Е. Т.: Задолго до. На первом курсе ГИТИСа я поехал на каникулы домой, в Сызрань, там однажды попал на конюшню, возникла идея сделать необычный сценический отрывок типа драки на лошадях. Так появилась 45-минутная история о Троянской войне. Порядка ста детей тогда участвовало, собрали ребятню со всех окрестностей. Дети сами шили себе костюмы, готовили реквизит. Тоже волшебным образом все замечательно сложилось, буквально за неделю появился наш маленький спектакль. На следующий год решили сделать еще один спектакль?«Маленький принц» Экзюпери. И я понял, что лошади и люди это совершенно особая драматургия, очень эмоционально работает. Лошади подключаются к энергетике пространства, сцены, придают спектаклю такую глубину…

О. Г.: …которой не всякий человек может добиться?

Е. Т.: Именно! Рядом с конем происходит актерское включение другого уровня. Ты должен быть заразительным, транслировать энергию, чтобы конь тебя воспринимал и был партнером, тоже играл, отвечал тебе, все это передается зрителям.

О. Г.: Как появилось название «ВелесО»?

Е. Т.: Велес это языческий скотий Бог, а еще он покровитель актеров и музыкантов. Мы хотим, чтобы со временем наш театр стал передвижным. База в одном месте, выступления повсюду. Чем меньше деревня, где будем играть, тем, мне кажется, удивительнее будет спектакль. Это театр для зрителей, открытых ко всему, готовых эмоционально подключаться и реагировать, быть сотворцами спектакля.

Мелехов, обэриуты, революция

О. Г.: Известно, что Сергей Урсуляк снимал в Выборге заключительные сцены «Тихого Дона». Ваша актерская жизнь сильно изменилась после роли Григория Мелехова? Все-таки это один из мощнейших образов не только русской, но и мировой литературы…

Е. Т.: Не могу сказать, что роль Мелехова что-то поменяла в моем актерском пути. А по-человечески только узаконила, утвердила мою позицию по отношению к революции 1917 года.

О. Г.: Если коротко, в чем суть вашей позиции?

Е. Т.: Вранье. Бесконечное вранье, которое захлестнуло страну, перевернуло ее, уничтожило бессчетное количество людей. Заманивали в светлое будущее, а в итоге… Если говорить о моей семье, то моя прабабушка жила под Саратовом в огромном доме, была большая, дружная, работящая семья, огромные угодья в несколько гектаров леса. Началось раскулачивание, отняли все. В какой-то момент забрали последнюю корову, содержать одиннадцать детей не было никакой возможности. Прадедушку убили, когда он пытался эту корову вернуть. Прабабушка со всеми детьми пошла в Среднюю Азию пешком. Пока шла, десять детей погибли. Дошла с одним только ребенком. И сколько таких судеб, не сосчитать! Но память уж очень короткая у людей, не помнят, не хотят вспоминать.

О. Г.: 2017 год год столетия Революции. Как правильно надо было бы эту дату обозначить, отметить?

Е. Т.: Сжечь труп Ленина! Надо же с ним расстаться, в конце-то концов. Столько уже всего поменялось, люди много где побывали, узнали, что можно жить по-другому. И все равно лежит Ленин в центре столицы, в каждом городе ему памятник. Сколько же можно, и что это вообще такое?! Безумный абсурд, просто невероятный.

О. Г.: Абсурда в нашей жизни всегда с избытком.

Е. Т.: Ну да. И никуда нам от него не деться. Вот поэтому я очень люблю обэриутов. Абсурдизм существования, маразм каких-то нелепых правил, отсутствие нормальной логики, безумие странных поступков они понимали и выражали как никто.

Витька Чеснок и другие

О. Г.: Женя, расскажите о трех фильмах, которые только что посмотрели зрители на фестивале «Окно в Европу». Чем вас привлекла роль в фильме «То, что никто не видит»?

Е. Т.: Стас Токаловс очень небанально мыслящий режиссер и сценарист. Герой фильма человек, который выходит из комы, при этом его мозг настолько мощный и сильный, что он создает искусственный интеллект, который начинает его же пожирать. Интересная актерская задача. Почти полная неподвижность при интенсивности внутренней жизни персонажа.

О. Г.: Николай Дрейден в «Анатомии измены», где вы сыграли в одной из трех новелл, сделал даже не фильм, а видеоинсталляцию, перформанс, не сон и не явь…

Е. Т.: У Дрейдена всегда есть оригинальная идея. Здесь его занимало исследование измены на глубинном уровне. Николай мой друг, мне он интересен как отважный, безумно творческий человек, которого привлекает все необычное. Он ничего не боится, постоянно ищет новые формы. И само его горение, тотальная включенность в творческий процесс; то, как он работает, все это мне очень близко и дорого. Еще мне очень нравится, что это полутанцевальная такая история, все построено на пластике. У нас был грандиозный хореограф Лилия Бурдинская, замечательное пространство питерской мансарды, где проходили съемки, и где мы искали, как через пластику, через тело выразить само понятие «измена». Все было увлекательно и круто.

О. Г.: И, наконец, про главный хит нынешнего «Окна в Европу». Вы говорили, что сценарий Алексея Бородачева «Как Витька Чеснок вез Леху Штыря в дом инвалидов» вас сразу же зацепил. Чем?

Е. Т.: Какой-то оформленностью жанровой. Очень понравилась именно сама форма. Все в ней ладно пригнано, каждая деталь выточена прямо как игрушечка. И очень хотелось, чтобы так получилось и в кино. А уж когда наш режиссер Саша Хант собрал под монтаж удивительно точный саундтрек, вот этот рэп и другие песни, которые сопровождают путешествие Витьки и Лехи, вся история сложилась как надо одновременно смешно и трагично.

О. Г.: Что вы думаете о своем герое? Что он за человек?

Е. Т.: Честно сказать, поганец он, конечно. Но каким-то чудесным образом тот путь, который он проделывает со своим внезапно обретенным отцом, что-то в нем сдвигает, меняет. И слава богу. Такой вот персонаж получился, который неожиданно оказался очень похож на человека, который пришел к нам в театр работать. Причем пришел позже, когда мы уже сняли «Витьку», просто удивительное оказалось сходство, стопроцентное попадание. Чудеса. Хочется ему наш фильм показать.

Планы на жизнь

О. Г.: Женя, как вам работалось с Алексеем Серебряковым? Характер у него жесткий…

Е. Т.: Жесткий, да. Это нормально. Работали хорошо, дружно, весь фильм плечо к плечу, в кайфе в полном. Он как-то ко мне проникся очень, я его очень полюбил за это время. Он потрясающий артист, очень мощный. Жалко, что не приехал, не видел, как фильм здорово принимали.

О. Г.: Приехать ему сложно, наверное. Живет далеко, в Канаде, лишний раз не выберешься. В России бывает только по работе (это его осознанный выбор ради детей и спокойствия семьи). А вы могли бы такой выбор сделать?

Е. Т.: В этом смысле нет. Какое-то есть ощущение, что я должен быть тут. Долг, что ли, перед Родиной, так я это чувствую. Мне здесь хорошо, при всех трудностях, сложностях и прочем. Я понимаю, как и что мне тут нужно делать. У меня очень много планов на эту жизнь. Именно здесь. Уехать насовсем? Не могу этого себе представить. Даже мысли такой нет.

Гулливер

О. Г.: Всех очень интригует ваша новая прическа, длинные волосы. Это для нового фильма?

Е. Т.: Пока нигде не снимаюсь, все лето отказывался от новых предложений, хотя их было немало, и некоторые заинтересовали. Но надо было выпускать нашу премьеру в «ВелесО», уже времени не хватало для репетиций. Даже телефон сменил, чтобы не отвлекаться. И потом в какой-то момент ясно понял, что нельзя так часто мелькать на экране, начинаешь невольно клишировать себя. Смотришь иногда и думаешь: ну зачем режиссер этот дубль взял, это же из Гришки Мелехова?.. В театре иначе, каждый раз все по-новому. А волосы длинные мне для спектакля нужны. Я Гулливер.